Ранее вице-премьер Татьяна Голикова заявляла, что производство вакцины может быть начато в сентябре. В свою очередь, Дмитриев заявил, что производство вакцины уже начинают российские компании «Р-Фарм» и «Алиум». Предполагается, что в России до конца года будет произведено 30 миллионов доз вакцины. Кроме того, предполагается договориться о производстве вакцин в других странах — в этом случае объем производства может составить 200 миллионов доз до конца года. Переговоры о запуске производства, по словам главы РФПИ, ведутся с пятью странами.

Ложь и заблуждения повсюду: ложь, что свободный рынок может обеспечить всех медицинской помощью. Фикция, что неоплачиваемый домашний труд - не труд, иллюзия, что мы живем в пост-расистском мире, миф, что мы все в одной лодке.

В Нигерии колониальное мышление затрагивает всех. Пришло время найти новых героев

Несколько недель назад я сидела в педиатрическом отделении частной больницы в Лагосе в ожидании прививки моего 10-недельного сына. В комнате ожидания, где все игрушки и звуки из американских мультфильмов, я увидела нигерийскую женщину, ее тело отчетливо отдавало краснотой отравленной, осветленной кожи. Два красивых ребенка сидели у ее ног.

Я воскликнула: «У тебя близнецы!» Я узнала ее, несколько недель назад, у каждой из нас были последние муки беременности. «На самом деле у меня тройня», усмехнулась она. Как по сигналу, ее нигерийский муж вышел из кабинета врача с третьим ребенком. Восхищенно, с моим сыном на руках, я поздравила ее.

Она посмотрела поближе на моего сына и улыбнулась: «Он прекрасен». «Спасибо», — наивно согласилась я, не понимая, к чему ведет наш разговор. «Посмотрите, какой он «светлый», — продолжала она. Мое сердце замерло. «Его отец должно быть был белым», — сказала она. Я подтвердила, что мой муж был белым из Соединенного Королевства. «Мой сын станет темнее и будет таким же милым», — мне было неловко, я пыталась контролировать разговор. «Даже если он станет темнее, он все равно будет «светлым» и «красивым», — сказала она. Величайший обман колониализма — убедить нас в том, что он действительно ушел.

Мой сын начал плакать. Я была ему за это благодарна. Я утешила его на языке, на котором я говорю со своими детьми, оставив английский для всех остальных. «Pẹ̀lẹ́ mà bínù, o ti fẹa ká má lọ́' lé «, — утешила я его и себя на Йоруба. Она снова сказала: «Не говорите с этим прекрасным мальчиком на Йоруба, пожалуйста». Ее слова окончательно вогнали меня в уныние. «Вы должны были родить девочку», продолжала она. «Можете ли вы представить себе девушку с этой кожей и длинными волосами?» Мне не хватило духу сказать ей, что у меня тоже были длинные волосы, которые росли вверх, а не вниз, «smack you back» coily, triple black. (неперводимая игра слов)

Я посмотрела на ее троицу, аккуратно выстроенную в линию — темные, драгоценные в их хрупкости, совершенно прекрасные. Я задалася вопросом, даст ли их мать когда-нибудь почувствовать им это?

Я не могла избавиться от грусти. Как мы стали такими, поверили, в то что мы не являемся признаком самой красоты — что наша кожа, наши волосы, наши языки «безобразны»?

Мы шутим о «колониальном менталитете» в Нигерии как о проблеме, которая затрагивает только «невежественные массы», когда на самом деле это болезнь, которая не щадит никого — он в равной степени ответственен за наиболее очевидные проявления самоотчуждения, также как за не столь декларативные, коррозийные преобразования, которые он вносит в наши идеи.

Является ли решением для создания сильных черных наций подражание истории европейского капиталистического господства и стремления к ложным представлениям о «рациональности», поддерживаемым европейской философией и наукой? Не является ли это также результатом «колониального менталитета»? Должны ли мы противодействовать насилию европейской колонизации, показывая, что мы тоже можем быть такими же эксплуататорскими, жадными, «рациональными»?

Это не просто риторические вопросы. Я тоже ищу ответы. Одно из многих разрушительных последствий колониализма, это попытка навязать один образ мыслей и образ жизни, при этом пытаясь уничтожить все остальное, это приводит к тому, что он омрачает наше воображение, слишком тесно ограничивая его, чтобы представлять совсем недавний опыт.

К тому же европейцы продолжают в своих исследованиях истории идей, упорствовать в вере своего уникального могущества. Как отмечает София Эдвардс, профессор социологии в Провиденс-колледже, США, западная наука изобилует ложными представлениями о том, что самые полезные идеи приходят с глобального севера и только копируются глобальным югом. Удобно забыть, что такие идеи, как всеобщие права человека, впервые были разработаны латиноамериканскими странами.

Благодаря преднамеренным актам забвения и создания мифов, и, несмотря на свидетельство нашего труда по созданию их метафорических домов, в умах многих европейцев остается заметным, что нынешнее социально-экономическое положение африканских стран является просто результатом нашего предполагаемого отсутствия интеллектуальной оригинальности.

В Нигерии мы начинаем разоблачать злодеев нашего нынешнего положения. Это не только колониалисты — каждый из них — но и представители нашей исторической элиты, которые помогали и поощряли колониализм. Некоторых, таких как работорговец мадам Тинубу, мы несправедливо увековечили, хотя по их злобности мы должны были знать, что они не герои. А наши герои?
Я думал о достойных похвалы героях, которые, действуя под гнетущей мощью империи, наверняка также были жертвами колониального «промывания мозгов». Я думал о Сэмюэле Аджайи Кроутере, широко известном как первый англиканский епископ Нигерии. О Дж.Дж. Рансоме-Кути, который, несмотря на написание государственного гимна Ẹgbà, также способствовал дальнейшему вхождению христианства в культуру Йоруба христианскими гимнами, которые он поставил на музыку йоруба. Последствия для религии и культуры Йоруба были неисчислимы.

Я думал о своих школьных днях, об Иджоме и Дорин, девочкам со светлой кожей, которым разрешалось носить прямые волосы, в то время как всем остальные были подстрижены, если наши волосы не были «аккуратными», что означало убирать их в косички. Каким бы ужасным ни был связан непривязанный африканский волос в сердцах колониальных мужчин и женщин, ко времени моей юности этот ужас, несомненно, был передан местной школьной администрации.

Я думал о мистере Моронфолу и всех других авторитетных фигурах, для которых порка является частью наших «традиций», а не обесчеловечящего спектакля, который стал более распространенным с колониализмом, привыкшим «приручать» «пугающего и дикого аборигена» к совместному подчинению.

Недостаточно раскрыть ложь и снести статуи, хотя мы должны это делать. Мы также должны строить вещи на своих местах. Политическая мысль активиста и мыслителя против апартеида Стива Бико содержит поучительную концепцию свободы, которая требует, во-первых, возвышения черного сознания, черных культур и сообществ из ложной низости, в которую они были вытеснены. Во-вторых, глубокое понимание того, что белые люди — это просто люди. То, что пространство, которое они коллективно пытались занять за последние несколько сотен лет, — это не просто превосходство, а попытка быть больше чем человеком. И сделать это, поддерживая других в недочеловеческом состоянии. Чтобы каждый мог вернуться к тому, чтобы быть просто, полностью, но не более, чем человеком, белым людям необходимо отказаться от инструментальной силы и, более того, от ментального, религиозного понимания себя как богоподобного.


Если Черное Сознание, освобождение черного разума и восстановление истинной свободы всех людей начинаются с исправления очевидного насилия колонизации, оно не будет завершено, пока мы не поставим под сомнение каждое общее знание, которое мы считаем само собой разумеющимся. Наши настоящие герои не могут остаться невредимыми. Это сложно. Мы будем уставшими. Но свободными.

Поэтому я молюсь о том, чтобы мои дети росли в мире, где ценности, которым мы их учим, отражаются снаружи, — что в каждом фундаментальном аспекте все люди равны. Когда они неизбежно обнаружат, что мир другой, пусть их сердца не будут разбиты. Я молюсь, чтобы их никогда не приняли ложными похвалами, и они будут непреклонно стоять во славе своей чёрной африканственности. Что независимо от того, как к ним относится любое из их культурных наследий, они будут твердо придерживаться всеобщей веры в добро, стойкость и любовь.

Моей нерожденной дочери я молюсь, чтобы у вас были мои волосы — густо свернутые за пределы одиноких любого гребня с широкими зубами, прекрасные как черная ночь. Но, если вы этого не сделаете, вы можете быть довольны, зная, что ваши волосы не «хуже» и не «лучше».

Эниола Ануолувапо Соеми — политический теоретик и сотрудник Макса Вебера в Институте Европейского университета