Американцы, побывавшие в Великобритании, могут не увидеть нарисованной мною картины во всей ее полноте. Вероятно, это потому, что они знакомы прежде всего с Лондоном, а не со страной в целом. Как отмечает писатель-экономист Ноа Смит (Noah Smith), финансовая мощь Лондона скрывает общую слабость британской экономики в области инноваций и производства. Или, как выразился экономический аналитик Мэтт Кляйн (Matt Klein): "Уберите Большой Лондон, процветание которого до неприличной степени зависит от готовности предоставлять услуги олигархам с Ближнего Востока и бывшего Советского Союза, — и Великобритания станет одной из беднейших стран Западной Европы".
Сегодня Британия, кажется, попала в ловушку между левым отвращением к росту и правым отвращением к открытости. Что касается академических левых, то страна в последнее время стала домом для растущего движения, называемого "противоростом". Его последователи утверждают, что для спасения планеты необходимо, чтобы богатые страны перестали стремиться к экономическому развитию. Среди правого электората преобладают избиратели старшего возраста, которые больше заботятся о цивилизационных войнах, чем о конкуренции. "В 2019 году, когда Борис Джонсон и консервативная партия получили подавляющее большинство в Палате общин, большинство людей трудоспособного возраста не голосовали за них, — сказал мне Уэлдон. — И я почти уверен, что это происходит впервые. У вас есть этот постэкономический, старый, экономически изолированный избирательный блок, который может позволить себе роскошь выступать против роста, потому что им не нужно заботиться об экономических результатах".

За последние 30 лет британская экономика предпочла дутые финансы реальному производству, правительство выбрало жесткую экономию вместо инвестиций, а избиратели поддержали закрытую и более бедную экономику открытой и более богатой. И вот вам предсказуемые результаты — падение заработной платы и поразительно низкий рост производительности труда. Хотя британские СМИ обеспокоены тем, что роботы уничтожат все "живые" рабочие места, реальность оказалась ближе к противоположному. "В период с 2003 по 2018 год количество автоматических моек (то есть роботов, моющих вашу машину) сократилось на 50%, а количество ручных моек (то есть людей с ведрами и щетками) увеличилось на 50% процентов, — сказал мне экономист-эксперт Дункан Уэлдон в интервью для моего подкаста Plain English. — Это больше похоже на то, что как раз люди занимают рабочие места роботов".