Свобода лучше, чем несвобода (о любимом лозунге именитого юбиляра)
Дмитрий Анатольевич Медведев 14 сентября 2015 года отметил свой 50-летний день рождения. Поздравляю его, желаю здоровья и успехов в сложной и ответственной работе. "Свобода лучше несвободы" - одно из самых цитируемых заявлений Медведева, которое он сделал в феврале 2008 года на Красноярском экономическом форуме, выступая с предвыборной речью в качестве кандидата в президенты. "В основе нашей политики должен лежать принцип, который считаю, несмотря на всю его очевидность, важнейшим для деятельности любого современного государства, стремящегося к достижению высоких стандартов жизни. Это принцип "Свобода лучше, чем несвобода", - заявил Медведев. Спустя четыре года, в апреле 2012 года, на завершающем заседании Госсовета президент подтвердил, что по-прежнему придерживается этого принципа. Судя по недавним высказываниям на экономических форумах, этот принцип он разделяет и до сих пор. Конечно, принцип красивый, гуманный. Кто будет с ним спорить? Но сегодня, в той непростой экономической ситуации, в которой оказалась Россия по ряду внутри- и внешнеполитических причин, не лишне вспомнить о моей статье семилетней давности «Гримасы свободы». Она, к сожалению, тоже сохраняет актуальность. Ниже приведена эта статья в ее первоначальной редакции на сайте «Народ.ру», теперь, к сожалению, не существующем.
ГРИМАСЫ СВОБОДЫ
Наше общество уже немного отдохнуло от разрушительных 90-х, когда под трескучие лозунги об экономической свободе разваливали страну и её народное хозяйство. Теперь эта тема снова в моде. Но вот что удивительно: как только о ней вспоминают на высоком уровне, первым делом активизируются разного рода жулики и мошенники, создаются новые финансовые пирамиды, поднимает голову инфляция, наглеют прихватизаторы. Что же касается реальной экономики, то она если и идёт в рост, то далеко не так быстро, как хотелось бы. В чём здесь дело? Для начала вспомним историю.
Всё это уже было
Под благородным лозунгом свободы капитализм одержал победу над феодальным обществом во второй половине минувшего тысячелетия. Ещё Тюрго в восемнадцатом веке произнёс прекрасные слова: "Если люди сильно заинтересованы в добре, которое вы хотите им оказать, предоставьте им свободу действий - вот великий и единственный принцип" [1]. Однако довольно скоро выяснилось, что свобода действий одних оборачивается несвободой для других, а деньги в руках одних становятся несчастьем для других: "Ведь нет у смертных ничего на свете, Что хуже денег. Города они крушат, Из дому выгоняют граждан, И учат благородные сердца Бесстыдные поступки совершать, И указуют людям, как злодейства творить, Толкая их к делам безбожным!"
Эти строки из "Антигоны" Софокла процитировал Карл Маркс в первом томе "Капитала" [2, том 23, с. 143]. И, тем не менее, вырвавшаяся на волю экономическая свобода явилась мощным стимулом общественного развития. Капитализм высвободил гигантские ресурсы, развил производительные силы, создал условия для научно-технической революции. Карл Маркс, будучи глубоким и объективным исследователем, при всей своей ненависти к капитализму констатировал: "Буржуазное общество есть наиболее развитая и наиболее многообразная историческая организация производства" [там же, том 46, часть 1, с. 42].
Конечно, это была безжалостная эксплуататорская система. Кроме того, ей были присущи регулярные экономические кризисы. В первой трети двадцатого века экономическая мысль на Западе начала осознавать негативные черты принципа laissez faire (неограниченной свободы и полного попустительства предпринимательской деятельности). Мощный толчок в этом прозрении дала Великая депрессия. В 1936 году вышла знаменитая книга Кейнса [3]. Она дала теоретическое обоснование необходимости государственного регулирования экономики. В дальнейшем западные экономисты развили и усовершенствовали кейнсианскую теорию. Была создана теория рационального распределения доходов [4,5] и заработной платы [6]. Началась разработка проблем взаимоотношений между предпринимателями и рантье [7], между владельцами предприятий и управляющими [8]. Изучалось влияние научно-технического прогресса на дальнейшее развитие капиталистического общества [9-12]. "Новый курс" президента Франклина Рузвельта позволил США выйти из кризиса без революционных потрясений, при сохранении частной собственности, свободного предпринимательства, традиционной для американцев предприимчивости и деловитости. Но это был уже другой капитализм, содержащий сильные механизмы государственного регулирования экономики в пользу большинства американского общества.
Тем не менее, пришло время, когда маятник общественного сознания вновь качнулся в обратную сторону. Вторая мировая война вызвала столь сильный государственный контроль над экономикой, что кейнсианская политика "дирижизма" столкнулась с сильной оппозицией. Вновь оживились апостолы ничем не ограниченной экономической свободы. Один из них, Фридрих фон-Хайек, обвинял кейнсианцев в том, что они прокладывают "дорогу к рабству", т.е. к социализму в его понимании [13]. Другим упорным противником теории Кейнса и ярым защитником "полной экономической свободы" был Милтон Фридмен. О нём следует сказать немного подробнее, поскольку его взгляды оказали немалое влияние на политику наших реформаторов в 90-е годы. Фридмен больше всего боялся того, что пример СССР окажется заразительным для Запада. Убеждения Фридмена красноречиво характеризует его высказывание в книге "Капитализм и свобода": "В 20-е и 30-е годы нашего столетия интеллектуалы США в подавляющем большинстве убеждали, что капитализм - это порочная система, которая тормозит рост благосостояния и, следовательно, ограничивает свободу, и что надежды на будущее заключаются в усилении разумного контроля со стороны авторитетных политиков над экономической деятельностью...Теперь условия изменились. Мы имеем несколько десятилетий опыта государственного вмешательства...Кто может теперь связывать надежду на развитие свободы и достоинства человека с массовой тиранией и деспотизмом в России? Маркс и Энгельс писали в коммунистическом манифесте: "Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир". Кто может сегодня считать, что цепи пролетариев в Советском Союзе слабее, чем цепи пролетариев в США или любой другой стране на Западе?" [14, c. 196-197].
М.Фридмен открыто не отрицал роли государства: "Существование свободного рынка, конечно, не исключает необходимости государства. Напротив, государство играет важную роль и как форум для определения "правил игры", и как арбитр для интерпретации и проведения в жизнь тех правил, которые установлены" [там же, с. 15]. Но в то же время Фридмен выступал за ограничение полномочий государства: "Его основная функция должна состоять в защите нашей свободы от внешних врагов и от наших собственных завистливых граждан" [там же, с. 2]. М.Фридмен был убеждённым приверженцем свободной конкуренции. Он считал, что конкуренция в современном мире - это не столько личное соперничество, сколько стремление к монополии. Поэтому задачу государства Фридмен видел в исключении тех явлений, которые "непосредственно порождают монополию, касается ли это монополии предпринимателей или монополии работников" [там же, с. 132].
В бескомпромиссной защите всех атрибутов свободного предпринимательства Фридмен оправдывал даже потомственных рантье (которых многие другие экономисты считали персонами нон-грата). Он писал: "Часто доказывают, что важно видеть разницу между неравенством личных заслуг и неравенством собственности, а также между неравенством унаследованных благ и неравенством нажитых благ...Я считаю, что все эти разграничения не жизненны" [там же, с. 164].
В отличие от М.Фридмена, многие другие экономисты на Западе весьма скептически относились к "полной экономической свободе". Например, Дж. Кларк отмечал: "Некоторые думают, что возможны только две системы - откровенное попустительство или полный коллективизм. Я утверждаю, что в США мыслимо лишь не слишком большое приближение к каждому из этих экстремальных вариантов, и что все наши возможные альтернативы лежат где-то посередине" [15]. Это высказывание вполне отражает сущность современного капитализма на Западе. От рыночного беспредела времён laissez faire современный капитализм перешёл к осознанию той простой истины, что есть сферы, где необходимо государственное регулирование. Более того, по глубокому наблюдению Джона Гэлбрейта, "в значительной мере оправдано всё более распространяющееся мнение, что современная экономика выглядит как социализм для крупных фирм и как свободное предпринимательство для мелких" [16, с. 204].
Тенденция к планированию основных показателей социально-экономического развития особенно усилилась в странах Западной Европы после Второй мировой войны. Во Франции, например, начали осуществлять индикативное планирование с целью государственного регулирования соотношения потребления и накопления, сдерживания инфляции, сохранения системы социального обеспечения, финансовой поддержки научных исследований и разработок, поощрения образования и профессиональной подготовки [17,18]. Теоретическим центром обоснования политики, основанной на сочетании государственного регулирования экономики с принципами свободной конкуренции, стала послевоенная Западная Германия. Родоначальником этого направления западной экономической мысли был Вальтер Ойкен. В своей книге "Основы национальной экономики" [19] он различает централизованно управляемую экономику (Zentralgeleitete Wirtschaft) и экономику свободной конкуренции (Verkerwirtschaft). В условиях свободной конкуренции основной проблемой он считает "координацию индивидуальных планов". Управляемая экономика, по мнению Ойкена, не есть что-то застывшее. Она может иметь различные формы: полностью управляемая экономика; централизованное управление с предоставлением свободы торговле потребительскими товарами; централизованное управление с предоставлением свободы выбора профессии и места работы и т. д. Всё это привело Ойкена к изучению проблем формирования власти в различных экономических системах.
Концепция Ойкена стала основой социально-экономической доктрины, положенной в основу политики ФРГ. Её экономика, трактуемая как "социальное рыночное хозяйство", была провозглашена наиболее эффективной и гармоничной формой рыночной экономики, развивающейся в интересах всех членов общества. Эта экономика была противопоставлена как социализму, так и капитализму в качестве особого "германского пути". Его кредо: конкуренция - насколько возможно, планирование - насколько необходимо. Оно получило теоретическую разработку в книгах Людвига Эрхарда [20], Карла Шиллера [21], Франца Бёма [22] и других западногерманских учёных и политических деятелей. В течение ряда лет это экономическое направление было теоретической основой политики боннского правительства и правящей коалиции ХДС/ХСС. Преемственность этому курсу сохраняется и до настоящего времени [23]. Об этом хорошо сказал Василий Леонтьев. По его образному определению, современную экономику можно сравнить с яхтой в море: "Чтобы дела шли хорошо, нужен ветер - это заинтересованность. Руль - это государственное регулирование" [24].
Из сказанного видно, что на вопрос о рациональных границах между свободой и несвободой в сфере экономики история дала достаточно ясный ответ. Но Россия не была бы Россией, если бы у нас всё делалось без перекосов и крутых поворотов от одного политического акцента к другому.
Наша действительность
Перестройка, начатая в 1985 году, не была случайностью. Она стала неизбежным результатом обострения главного противоречия советского социализма в условиях военно-политического и социально-экономического противостояния двух мировых систем [25]. Но в начале 90-х перестройка трансформировалась в бандитский капитализм, в разгул свободы без совести [26]. К этому периоду новейшей российской истории с полным основанием можно отнести убийственную характеристику, которую Фридрих Энгельс дал дикому капитализму своего времени: "Самые низменные побуждения - вульгарная жадность, грубая страсть к наслаждениям, грязная скаредность, корыстное стремление к грабежу общего достояния - являются воспреемниками нового, цивилизованного, классового общества; самые гнусные средства - воровство, насилие, коварство, измена - подтачивают старое бесклассовое родовое общество и приводят его к гибели" [2, том 21, с. 99].
Страна заплатила высокую цену за непродуманную и поспешную "радикальную экономическую реформу". Это всем известно, и нет необходимости повторяться. Нашей, обновлённой в начале века, власти с трудом удалось оттащить страну от пропасти. Сколько бы наши ортодоксальные рыночники ни твердили о халве, во рту слаще не станет. Я имею в виду то, что предотвратить самое худшее удалось не благодаря, а вопреки их рекомендациям. Для спасения страны от неминуемой гибели пришлось, по-крайней мере частично, пожертвовать красивыми, но неуместными лозунгами об экономической свободе.
Теперь статистика говорит нам об экономических успехах, о росте ВВП, о повышении реального благосостояния большинства граждан. Этот чрезмерный оптимизм был особенно заметен в период недавней выборной кампании. Не следует обольщаться. Достаточно внимательный анализ показывает, что далеко не всё так радужно. Нынешняя стабильность пока не стала устойчивой долговременной тенденцией, и многое вызывает тревогу. Попытка непредвзятого анализа сделана в моей книге [26]. Там же, в концептуальном плане, сформулировано и моё понимание того, что необходимо предпринять во внутренней и внешней политике на нынешнем этапе.
Отдельно следует коснуться темы избыточного государственного контроля за безопасностью работы предприятий малого и среднего бизнеса, которая звучит в последнее время. По-видимому, методы контроля нуждаются в усовершенствовании. До сих пор здесь преобладала мелочная опека. Контролёры стремятся извлекать выгоду из своего положения, и это порождает злоупотребления. Армия контролёров берёт взятки за выдачу разрешительных документов. Опять же за взятку можно откупиться от дотошного контролёра, не устраняя дефектов в своей работе. Думается, пришло время перейти к принципу большего доверия при более строгой ответственности. Общество должно взрослеть. В конце концов, не запрещается же взрослым людям самостоятельно ходить по улице и водить автомобили, хотя и здесь каждого подстерегают те или иные опасности. Пройди необходимый курс обучения (или самостоятельно изучи инструкцию) - и работай, а нарушил - отвечай по всей строгости закона! Такой принцип представляется менее коррупционным, более современным и эффективным. Функции контролёров и надзирателей постепенно превратятся в услуги высококвалифицированных специалистов - консультантов и помощников.
Подведём итог. Конечно, любому человеку ясно, что свобода лучше несвободы: ведь лучше жить на воле, чем сидеть в тюрьме! Когда же мы рассматриваем интересы всего российского общества, то вопрос значительно расширяется и усложняется. Да, свобода жизненно необходима для раскрытия способностей, талантов, умений наших граждан. Для проявления деловой инициативы, для творческой работы, для честной и продуктивной предпринимательской деятельности. Но что мы сегодня имеем наряду с этим положительным? Нас преследуют многочисленные гримасы свободы:
незаконные поборы с родителей в школах; выдача медалей не за успехи выпускника, а за услуги родителей; поступление в вузы по родству, знакомству или за взятку; положительные оценки за взятки преподавателям; покупка липовых аттестатов, дипломов и учёных степеней; требования незаконной оплаты при выдаче справок, разрешений и иных документов; хорошо оплаченные нужные результаты анализов и экспертиз, незаконная выдача заключений, лицензий, сертификатов качества; платные медицинские услуги без гарантий достоверности диагностики и эффективности лечения; необоснованное повышение цен и тарифов; назначение себе и своим приближённым несуразно высокой зарплаты; поломки и аварии по вине неграмотных и безответственных "предпринимателей"; никчемные нововведения и псевдонаучные поделки за солидные откаты; раздача должностей, наград и подарков "нужным" людям; неправедные суды по "телефонному праву"; принятие законов в эгоистических интересах лоббистов; незаконное участие государственных служащих в коммерческой деятельности, владение пакетами акций, работа на оплачиваемых должностях в хозяйствующих структурах, уход от уплаты налогов, сокрытие или искажение деклараций о доходах и имуществе; оформление имущества на своих родственников, друзей или подставных лиц; отчуждение на "законном основании" имущества по заниженным ценам и последующая спекуляция этим имуществом; лжепредпринимательство, осуществление незаявленных видов деятельности с нарушением законодательства, создание фирм-однодневок с целью быстрого незаконного обогащения; нецелевое расходование средств, необязательность и мошенничество при выполнении хозяйственных договоров и бизнес-планов; обман торговцами покупателей, продажа некачественных товаров, завышение наценок посредниками.
Это - далеко не полный перечень того, чем оборачивается свобода при нынешнем реальном состоянии нашего общества. Всё это, конечно, в той или иной степени есть и в других странах. Но это - слабое утешение. Мы, оставаясь огромной, многонациональной, ядерной страной, слишком многое растеряли за последние десятилетия и тем самым создали реальные опасности и для себя, и для остального мира. Нашему государству и обществу пора, наконец, научиться своевременно отделять зёрна от плевел. Надо научиться использовать свободу на пользу людям, заблаговременно предотвращать её гримасы. Иначе мы придём к тем временам, когда большинству населения несвобода покажется спасением от опостылевшей свободы.
Литературные источники
1. А.Р.Ж.Тюрго. Избранные экономические произведения. - М.: Соцэкгиз, 1961, с. 49. 2. К.Маркс, Ф.Энгельс. Сочинения, 2-е издание. 3. Дж.М.Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег. Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1978. 4. S.Weintraub. An Approach to the Theory of Income Distribution. - Philadelfia: Chilton Co., 1958. 5. P.Davidson. Theories of Aggregate Income Distribution. - New Brunswick: Rutgers University Press, 1959. 6. K.W.Rotschild. The Theory of Wages. - Oxford: Basil Blackwell, 1954. 7. Р.Ф.Харрод. К теории экономической динамики. Пер. с англ. - М.: Изд. иностр. лит-ры, 1959. 8. G.S.Means. The Corporate Revolution in America. Economic Reality vs. Economic Theory. - New York and London, 1964. 9. Дж. Бернал. Наука в истории общества. Пер. с англ. - М.: Изд. иностр. лит-ры, 1956. 10. С.Лилли. Люди, машины, история. Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1970. 11. J.Fourastie. La Grande Metamorphose du XX Siecle. - Paris: Presses Universitaire de France, 1961. 12. P.F.Drucker. The Age of Discontinuity: Guidelines to Our Changing Society. - New York: Harper and Raw Publishers, 1968. 13. Friedrich A. Hayek. The Road to Serfdom. - Chicago: University of Chicago Press, 1944. 14. M. Friedman. Capitalism and Freedom. - Chicago and London: Phoenix Books; The University of Chicago Press, 1963. 15. J.M.Clark. Economic Institutions and Human Welfare. - New York: Alfred A. Knopf, 1957. 16. Дж. К. Гелбрейт. Экономические теории и цели общества. Пер. с англ. - М.: Прогресс, 1976. 17. Ph. Herzog. Politique Economique et Planification en Regime Capitaliste. - Paris: Editions Sociales, 1971. 18. Y.Ullmo. La Planification en France. - Paris: Dalloz, 1974. 19. W. Eucken. Die Grundlagen der Nationalokonomie. - Berlin, Gottingen, Heidelberg: Springen-Verlag, 1950. 20. L.Erhard. Deutsche Wirtschaftspolitik: Der Weg der Sozialen Markwirtschaft. - Dusseldorf, Wien: Econ; Frankfurt/Main: Knapp, 1962. 21. K. Schiller. Der Okonom und die Gesellschaft (Das freiheitliche und das soziale Element in der modernen Wirtschaftspolitick). - Stuttgart: Gustav Fischer Verlag, 1964. 22. F. Bohm. Wirtschaftsordnung und Staatsverfassung. - Tubingen: J.C.B.Mohr (Paul Siebeck), 1975. 23. Х.Ламперт. Социальная рыночная экономика. Германский путь. - М.: Дело, 1993. 24. Василий Леонтьев. Экономические эссе. Теории, исследования, факты и политика. Пер. с англ. - М.: Политиздат, 1990. 25. В.Ш.Фельдблюм. К общеэкономической теории через взаимодействие наук. - Ярославль, типография Ярославского государственного технического университета, 1995. 26. Владислав Фельдблюм. Вторжение в незыблемое: путь химика в политическую экономию. - Ярославль, ООО НТЦ "Рубеж", 2007.
