То, что Россия стоит на пороге радикальных изменений социально-политической структуры ясно любому, кто неравнодушен к российской политике. И кто будет проводить эти изменения – действующая власть или те, кто придет ей на смену – абсолютно безразлично. Главное, что эти радикальные изменения неминуемы. После 1991 г. стабильность хозяйственной, политической и финансово-экономической систем страны были выведены реформами из равновесия и по мере продвижения реформ состояние неустойчивости этих систем все увеличивается.
Но любая сложная система не может бесконечно находиться в неравновесном состоянии, поэтому и Россия стремится обрести новую точку равновесия либо вернуться в состояние дореформенной стабильности. Так, что либо мы вернемся в модернизированное за 15 лет СССР, либо обретем новую сильную, но фашистскую Россию. К сожалению, мечта о построении стабильной либерально-демократической России за время реформ превратилась в утопию. Для того, чтобы понять где истоки такого мрачного будущего, надо отказаться от пропагандистского клише событий августа 91-го как демократической революции. То, что в 91-м году не было никакой революции, легко доказать.
Рассмотрим основную характеристику любой революции, которая заключается в том, что при революции обязательно должны произойти следующие социальные изменения: 1. Тот социальный слой, который ранее находился у власти, полностью отстраняется от каких-либо рычагов управления и переводится в положение изгоя. 2. Все структуры принуждения прежней власти полностью распускаются и ликвидируются.
Этим условиям соответствует только февральская революция 1917 г., которая и является до сегодняшнего дня единственной революцией в России. В 91-м ни одно из вышеперечисленных условий выполнено не было. Основные рычаги власти остались у партийно-хозяйственной номенклатуры, которая сама уйдя в тень, выдвинула своих детей, внуков и родственников. Что-то мы не видим во власти людей, которые не принадлежали бы в советское время к тем или иным элитным кругам либо к советскому чиновничеству. Про ликвидацию советских репрессивных органов даже и говорить смешно после избрания Путина Президентом РФ. Поэтому август 91-го честнее было бы называть не революцией, а, наоборот, всенародной попыткой спасти советские методы управления страной.
Попытка оказалась удачной, причем, бутафорский ГКЧП умело подыграл Ельцину, вознося его на вершину российской власти. Если отбросить пропагандистскую риторику демократов, то выяснится, что в сущности социально-политический строй в России не изменился после 91-го года. В СССР правила партийно-хозяйственная олигархия, опираясь на армию и КГБ, прикрываясь марксистско-ленинской идеологий.
В «новой» России правит криминально-бюрократическая олигархия, опираясь на ту же армию и ФСБ, прикрываясь институтами формальной демократии и либеральной идеологией. Остальной народ как был в дерьме при советской власти, так и сейчас в нем сидит, только еще глубже.
Несколько слов о демократии, в которой, как нам говорят, Россия добилась больших успехов. Я утверждаю, что у нас сегодня демократии меньше, чем было в СССР. И это несложно доказать, если вспомнить главную цель демократического устройства государства. Почему-то все время говорят о системе выборов, независимости судов, разделении властей, сильном парламенте, забывая о том, что это всего лишь инструменты и средства для главной цели демократии – предоставления любому члену общества равных возможностей. А вот с этим у нас просто катастрофа, так как резкое имущественное разделение людей сделало наше общество не просто сословным, а уже кастовым. Если индийская демократия является пародией на западную, то у нас получилась пародия на пародию.
Достаточно сравнить социальные перспективы и возможности сына банкира и выпускника ПТУ, чтобы понять цену российской демократии. А ведь демократические достижения – это, пожалуй, единственное, чем реформаторы по-настоящему гордятся. Мне непонятна ненависть демократической общественности к Путину, ведь он верный и последовательный продолжатель их реформаторского курса. Путин, как и Ельцин, реформирует не Россию, а СССР, надеясь придать советской системе западную изобильность и экономическую эффективность. Но так как СССР был сугубо идеологическим государством, то вернуться в него Россия может только при восстановлении советской идеологии, что невозможно.
Поэтому остается фашизм, который помимо националистической идеологии держится на трех китах: партия, армия и террор. Первые две составляющие уже имеются в наличии, а развернуть третью не составит никакого труда, так как в обществе и в силовых структурах за последние годы накоплен большой опыт по этой части.
Вот таким парадоксальным мне видится результирующий итог российских демократических реформ.
